Вор с дядей шли к царю воровать, пришли к царским воротам. Вор велит дяде вперед идти, а дядя вору. Пошел, однако, дядя. Пошел дядя, подворотница пала, вору голову отсекла; вор тулово оставил, а голову с собой унес.
А царь хочет узнать, кто у него воровал. Стал клик кликать всех баб собрать: которая женщина прослезится, та и жена убитого. Вор дядину жену научил: «Ты неси крынку молока, урони, пролей и плачь: «Не жаль крынки, жаль молоко».
Выкопали могилу, собрались бабы; погонили баб мимо этой могилы шеренгой, жена дяди сронила крынку и плачет: «Не жаль крынки, жаль молоко!» Так царь и не мог узнать вора.
В кабаке стали сыпать злато-серебро: кто ли воровать будет? Злато-серебро теряется, а к полу никто не согибается. Стали людей поить; пили люди, заспали. Утрях спят; зашел поп и видит у вора на подошве серебреник. Поп взял да у вора лолбороды и обрил. Проснулся вор, узнал, что у ся полбороды нет, взял да у многих полбороды обрил. И опять не могли вора признать.
А вор думать стал, как попу на смену заемно овратить. Сделал себе ящик, подделал гумажны крылья, одел хорошо платье и подлетел к попу перед окна на перила. Говорит: «Я ангел господен, ты достоин — тебя на небо нести, только будут мытарства, надо их перетерпеть». Посадил попа в куль, принес и повесил на церковны ворота, на ограду, и надписал надпись: «Кто пойдет в церковь, кажной чтобы по кулю по разу ударил». Попа тут кажной колотил, и до смерти заколотили.
А царь вора все не может признать. Оделся царь в шутовское платье и в рынке стал ходить, посоиватся меж людей. Ходит царь, посоиватся, и вор посоиватся. Друг дружку заметили ворами. Вор у царя спрашиват: «Воровать не пошли?» — «Можно воровать».- «А к кому пойдем?» Царь отвечат: «К царю». Вор царя по косице и хлесь! «Ах ты, так твою мать! Давно ли воруешь, а уж к царю идти хочешь! Я веки ворую, да на царя-то никогда не думал воровать».- «А к кому ино пойдем воровать?» — спрашиват царь. «А к боярам, у них деньги-те даровые».
Пошли воровать к боярам; пришли к чердаку, а в чердаки, в верхних этажах, огонь, собранье. Вор железны храпы вынул, на руки, на ноги наложил, полез по стене. А народ советуют, как царя кончить. Придумали так: позвать его к себе в непоказанные часы, а когда придет, поднести ему чару. Чару выпьет, дак сам помрет.
Слез вор со стены, дал царю когти, велел кверху лезть, самому послушать. Одел царь когти, залез, послушал один совет. Отозвал оттуль царь вора наособицу. Отошли они подале, царь снял с себя шутовское платье и оказался во крестах и в эполетах. Вор на колени пал, извиняется, что царя по косице ударил. Царь его простил. Повел царь вора во дворец: «Когда бояра меня позовут во дворец, то я тебя назову иностранным купцом и возьму с собой. И будут мне подавать чару, я и спрошу: «У вас как — который наливат, тот вперед выпиват, але которому подают?» Вы и ответьте: «Который наливат, тот вперед выпиват».
Позвали бояра царя, пошел царь с вором, вор наряжен иностранным купцом. Стали царю подавать чарку, царь спрашиват: «Как в ваших местах: тот выпиват, кто наливат, але как?» Купец отвечат: «Который наливат, тот первой и выпиват».
Царь приказал поднощику вперед выпить. Выпил поднощик чару да тут и помер; схватили всех, сколько тут было бояр, одних расстреляли, других на воротах повесили.
А вора царь себе думным доспел.