Случилось однажды в некотором царстве так, что пошли утром женщины за водой, а воды не набрали. У источника лежал ашдага и никому не давал прохода. Несколько дней так продолжалось, и народ начал страдать от жажды. Доложили об этом царю. Послал царь к источнику войско. Но ашдага в бой не вступил. Он сказал:
— У вашего царя есть три дочери. Пусть отдаст мне одну из них в жены, и я уйду с миром. Ашдаги всегда берут в жены царских дочерей. Таков наш обычай.
Войско вернулось ни с чем. Доложили царю: так, мол, и так, ашдага драться не желает, а желает получить в жены царевну.
Крепко задумался царь. Загрустил, сидя на золотом троне. Утром пришла к отцу поздороваться старшая дочь.
— О аллах! Отчего ты так печален, отец? Кто тебя огорчил? — воскликнула она.
И царь рассказал ей про ашдагу и спросил:
— Согласишься, доченька, стать его женой?
— Ты что, с ума сошел?! — закричала старшая дочь. — Провались он, твой ашдага! Неужто не сыщется для меня лучшего мужа?! — И, стукнув дверью, ушла. А огорченный царь пересел с золотого трона на серебряный.
Вслед за старшей пришла средняя дочь, принесла отцу завтрак на чеканном блюде.
— О аллах, отец! — удивилась она. — Почему с золотого трона ты пересел на серебряный?
И царь рассказал ей про ашдагу и спросил:
— Не согласишься ли стать его женой, доченька?
— Будь ты проклят со своим ашдагой! — рассердилась средняя дочь. — Неужто не найдется для меня на свете жениха получше?! — И ушла, хлопнув дверью, а царь чуть не заплакал от обиды и пересел с серебряного трона на медный.
Последней пришла к отцу младшая дочь, увидела его лицо и побледнела:
— О аллах! Что с тобой сталось, отец? Беда какая? Почему ты сидишь на медном троне?
Рассказал и ей царь про ашдагу.
— Твоя старшая сестра назвала меня безумным, а средняя прокляла. — Царь низко опустил голову. — И я не решаюсь теперь просить тебя стать женой ашдаги.
— Если у тебя только одно это горе, ему можно помочь, — утешила его младшая царевна. — Пусть ашдага разорвет меня и проглотит! Я согласна ради людей, страдающих от жажды, ради тебя, дорогой отец. Я выйду замуж за ашдагу! — И она попросила отца пересесть с медного трона на золотой.
Созвал царь своих визирей, велел известить народ о том, что младшую, самую любимую, дочь отдает в жены ашдаге. И велел жениху прислать для невесты подарки: платье такого тонкого шелка, чтоб вмещалось в скорлупу ореха, и ожерелье из самоцветов. Подарил ашдага царевне наряд, тонкий, как паутинка, и ожерелье из редких самоцветов, и многие драгоценности из тех, что нравятся девушкам.
Царь отдал дочку ашдаге, и поселилась она с ним в уединенном доме с единственной служанкой. Вечерами ашдага ложился у ворот и любовался гуляющей в саду молодой женой, а царевна посматривала на него украдкой и со страхом.
Но вот однажды ночью пришел ашдага в ее спальню и лег у порога. Едва завидев его, служанка бросилась бежать. Она думала, что сегодня ашдага съест наконец царевну.
Царевна тоже так думала. Но чем дольше разглядывала она ашдагу, тем меньше его боялась. Глаза у него были добрые. И царевна сказала:
— Если ты ашдага — съешь меня. Если человек — промолви словечко!
— Наступи ногой мне на спину! — попросил ашдага. Царевна боязливо подошла к нему и сделала, как онвелел. И вдруг шкура на спине ашдаги лопнула, и он вышел из нее и превратился в красивого, стройного юношу.
Юноша повесил шкуру на гвоздь, проверил, занавешены ли окна, нет ли щелей в дверях, а которые были — залепил воском. После этого он сел рядышком с женой и поведал ей свою тайну:
— Я-Гугурчи, сын правителя подземного царства. Отец хотел насильно женить меня на двоюродной сестре. А я отказался. Тогда моя злая тетка, мать этой девушки, превратила меня в ашдагу… Я бежал из отцовского дома. Теперь слуги отца разыскивают меня повсюду. Смотри никому не проговорись, кто я есть!
На заре Гугурчи снова влез в шкуру ашдаги и улегся у порога.
Утром подкралась к двери служанка, приложила ухо, прислушалась: жива ли царевна? Услышала ее голос. Постучала в дверь. Открыла ей царевна, а у самой губы улыбаются, глаза горят, лицо, как солнце, сияет. И ашдага тихонько лежит у порога, будто дремлет.
Побежала служанка во дворец, рассказала обо всем царским дочкам.
— Правдой или неправдой узнай, кто такой этот ашдага? — велели ей сестры-царевны. — Тут что-то нечисто! Узнаешь — наградим по-царски.
Служанка принялась тайком следить за ашдагой, но ничего особого не приметила. Тогда она лаской и лестью проложила путь к сердцу хозяйки, и та доверила ей свою тайну.
Тотчас поспешила служанка во дворец с доносом к двум старшим царевнам. Позавидовали они младшей сестре лютой завистью, локти с досады кусали… И начали приставать к отцу, чтоб послал нукеров (Нукер — воин, телохранитель) украсть шкуру ашдаги.
Долго противился царь. Не хотелось ему нарушать покой младшей дочки. Но старшие царевны так его донимали, что махнул он рукой и согласился. Ночью пробрались нукеры в спальню молодых и украли шкуру ашдаги. А старшие дочери бросили ее в огонь. В тот же миг, как шкура вспыхнула, Гугурчи проснулся, вскочил в страхе с постели и закричал:
— Ой-ой! Чую родимый запах!
Проснулась и царевна. Увидели они, что шкура исчезла.
— Ты рассказала кому-то о моей тайне, — печально сказал Гугурчи.
И царевна вся в слезах созналась ему, что выпытала у нее тайну служанка.
Топнул Гугурчи ногой, превратился в гвоздь и ушел под землю. Осталась царевна со своим горем одна. И пожаловаться некому. Сама виновата!
Ждала она день, ждала два, ждала три. Ждала неделю и месяц. Нет Гугурчи! Пошла тогда царевна к отцу:
— Счастье мое сгорело, сердце разбито. Как мне жить?
— Прости, доченька! Это твои сестры не давали мне покоя. Они меня пугали, что ашдага унесет тебя в подземное царство и я потеряю тебя, — сокрушался царь. — Обманули они меня!
Надела царевна мужскую одежду, спрятала косы под баранью папаху, пошла по свету искать, спрашивать: не видел ли кто Гугурчи?
Долго бродила царевна. Никто про Гугурчи и не слыхивал. Однажды попросилась она переночевать к дряхлой, больной старушке. Доверилась ей, рассказала про свое горе.
— Не убивайся! — утешила ее старушка. — Я что-нибудь придумаю. — И она погладила царевну по голове. — Жить мне осталось мало. Но я еще успею дать тебе добрый совет.
Наутро старушка, чуя, что близится ее последний час, сказала царевне:
— Пойдешь к роднику, что бьет из-под белого камня за моей саклей, наклонишься пониже и позовешь: «Ух-Вай!»Сказала и умерла. Схоронила царевна старушку, поплакала над ней. Пошла к роднику, склонилась к воде и позвала:
— Ух-Вай!
И тотчас встал перед ней великан и сказал:
— Я Ух-Вай! Приказывай, царевна!
— Проводи меня в подземное царство, — попросила царевна.
— Будет исполнено! — ответил Ух-Вай. — Только перед этим нам надо омыться водой из родника у белого камня.
Так они и сделали. А потом Ух-Вай взял царевну на руки и полетел. Долго летели они, высоко летели, под самыми облаками… У подножья снежной горы Ух-Вай опустился на землю. Там была трещина в скале. Из нее валил дым и вырывался огонь, но Ух-Вай успокоил царевну:
— Не бойся, идем! Вода, которой мы омылись, волшебная! Огонь нас не тронет!
И они спустились вниз по трещине, глубоко-глубоко, и дошли до подземного царства. У ворот в него Ух-Вай остановился.
— Дальше мне идти нельзя. Вот тебе ключ от ворот, а вот семь тысяч ключей от домов подземной столицы. Иди, ищи своего Гугурчи. А понадоблюсь я, кликнешь: «Ух-Вай!»Взяла царевна ключи, отомкнула ворота, вошла в город. Все живое в нем: и люди, и звери, и птицы — было превращено в камень. Окаменели купцы за прилавками, дети в колыбелях, коровы и овцы в хлевах, голуби на балконах… Тихо и мертво было кругом.
Царевна открывала двери в каждом доме, но ни в одном не нашла Гугурчи. Наконец увидела она дом с настежь распахнутой дверью. Она вошла в него и в одной из комнат заметила ласточку, которая сидела на подоконнике, словно ожидая ее. Ласточка вспорхнула, и опустилась на плечо царевны, и заглянула ей в глаза, а царевна поцеловала ее головку. Тут птица легко взмахнула крыльями, коснулась пола, и на этом самом месте встал перед царевной ее Гугурчи. От радости оба долго не могли слова вымолвить. Обнялись, поцеловались, и Гугурчи рассказал, что с ним сталось:
— Когда моя тетка проведала, что шкуру ашдаги твои сестры сожгли, она опять начала сватать за меня свою дочь. Я отказался, и тетка со злости превратила меня в ласточку, а все живое в столице превратила в камень… Теперь оглянись вокруг! Твое смелое сердце, твоя любовь победили злые чары колдуньи.
И впрямь! Оглянулась царевна, а кругом кипит жизнь. Люди принялись за работу, пастухи погнали на пастбища стада, заворковали на карнизах голуби…
Пошел Гугурчи с царевной к своему отцу. Он надеялся на прощение. Но ни сам правитель подземного царства, ни его жена, ни его родня не захотели принять молодую невестку. Мать Гугурчи сказала:
— Решили мы женить тебя на двоюродной сестре и женим! А эту девушку, что ты привел, мы сделаем служанкой. Пусть для начала вымоет к твоей свадьбе все улицы в городе морской водой. А не вымоет, твоя тетка превратит ее в камень!
Горько заплакала царевна, пошла на берег моря. Увидели в небе облака, что заливается она слезами, пожалели ее. Вобрали в себя морскую воду и пролили ее частым дождем над столицей.
Стали белыми, заблестели камни на всех улицах.
Хоть и подивилась про себя родня Гугурчи такому чуду, но не угомонилась. Взялись думать: какую еще царевне задачу задать?
Думали-раздумывали и придумали. Мать Гугурчи кликнула царевну:
— Сегодня вечером прибудет невеста моего сына. Во дворце должно быть светло, как днем. Ты будешь встречать невесту, держа на голове смоляной факел.
Как такое сделать?! И все же исхитрилась царевна! Когда наступил вечер, зажгла факелы по углам двора и на лестнице во дворце, а у себя на голове привязала круглое зеркальце. Огненные отражения в нем ослепили правительницу подземного царства. Она зажмурилась и не разглядела, есть ли у царевны факел на голове. Но подумала: есть!
Во второй раз перехитрила царевна родню Гугурчи.
Но мать Гугурчи не угомонилась. Когда вернулось к ней зрение, она велела царевне:
— А теперь вот тебе третья задача: достань из колодца семь кувшинов топленого масла для свадебной халвы.
Как вместо воды достать из колодца масло, царевна не знала. Пошла она к колодцу и только нагнулась над ним, чтобы заглянуть вниз, как правительница подземного царства, подкравшаяся сзади, столкнула ее в колодец.
Гугурчи увидел это из окон дворца. Бросился он к колодцу, вытащил свою жену, и пустились они бежать. С собой Гугурчи захватил пузырек морской воды, острый нож и пачку иголок.
За беглецами отправилась в погоню злая тетка Гугурчи. Не бежит — летит, вот-вот догонит и схватит! Кинул Гугурчи через плечо пачку иголок и крикнул:
— За нами, перед тобой, пусть вырастет колючий, как иголки, терновник!
И вырос за спиной у беглецов густой колючий терновник.
Колдунья-тетка семь дней прогрызала в нем дорогу. Вся в кровь изодралась, но прогрызла. И еще шибче за ними погналась. На просторной равнине она чуть было не настигла Гугурчи и царевну. Но Гугурчи метнул через плечо острый нож и крикнул:
— За нами, перед тобой, пусть встанут скалы острые, как этот нож!
И выросли между ними высокие скалы. Вгрызлась в них тетка зубами, изранилась, порезалась, но все же прорвалась вперед догонять беглецов.
Царевна утомилась, ноги до крови сбила, от голода ослабела. Взял ее Гугурчи на руки, понес. А злая колдунья уже догоняет, по пятам идет… Посадил Гугурчи жену отдохнуть. Плеснул на землю морскую воду из пузырька и крикнул:
— За нами, перед тобой, пусть разольется озеро!
И разлилось за ними соленое озеро. Плавать колдунья не умела-и в том озере утонула.
— Ух-Вай! — позвала тогда царевна.
И тотчас возник перед ней великан и сказал:
— Я здесь! Приказывай, царевна!
— Отнеси нас поскорее в дом моего отца!
Поднял Ух-Вай царевну и Гугурчи и взвился под самые облака. Опустился перед царским дворцом. Царь был счастлив, что вернулась его любимая дочь. А как увидел своего зятя, сразу его полюбил, давай его обнимать.
Сыграли во дворце веселую свадьбу, и зажили с тех пор молодые счастливо, и рождались у них сыновья, похожие на отца, и дочки, похожие на мать.
Тут и сказке конец!