Рассказывают также, что, когда Харун ар-Рашид распял Джафара Бармакида, он велел распять всякого, кто станет оплакивать Джафара или жалеть о нем. И люди воздерживались от этого. И случилось так, что некий бедуин, живший в далекой пустыне, каждый год приходил с касыдой к упомянутому Джафару-аль-Бармаки, и тот давал ему тысячу динаров в награду за эту касыду, и бедуин брал их и уходил и расходовал зги деньги на свою семью до конца года. И этот бедуин пришел, по обычаю, к Джафару с касыдой, и оказалось, что Джафар распят. И бедуин пошел к тому месту, где распяли Джафара. Поставив свою верблюдицу на колени, он заплакал сильным плачем, и опечалился великой печалью, и произнес касыду, и заснул. И он увидел во сне Джафара Бармакида, который говорил ему: «Ты утомил себя и пришел к нам и нашел нас в таком положении, как ты видишь, но отправляйся в Басру и спроси человека, которого зовут так-то и так-то среди купцов в Басре, и скажи ему: «Джафар Бармакид передает тебе привет и говорит: «Дай мне тысячу динаров по знаку боба».
И когда бедуин пробудился от сна, он отправился в Басру и спросил про того купца и, встретившись с ним, передал ему, что сказал ему во сне Джафар, и купец так заплакал, что чуть не расстался с земной жизнью, а затем он оказал бедуину уважение и посадил его возле себя и сделал хорошим его жилище. И бедуин пробыл у него три дня в полном уединении. И когда он хотел уйти, купец дал ему тысячу пятьсот динаров и сказал: «Тысячу было приказано дать тебе, а пятьсот — от меня в уважение к тебе, и тебе будет каждый год тысяча динаров».
А уходя, бедуин сказал купцу: «Ради Аллаха прошу тебя, расскажи мне историю боба, чтобы я знал его происхождение». И торговец сказал ему: «Я сначала жил в бедности и торговал вареными бобами на площадях Багдада, чтобы ухитриться прожить. И я вышел в один холодный, дождливый день, и не было у меня на теле ничего, что бы уберегло меня от холода, и я то дрожал от сильной стужи, то измокал под дождем, и был я в том гнусном состоянии, когда волосы встают дыбом.
А Джафар в этот день сидел во дворце, выходившем на площадь, и подле него были его приближенные и любимцы. И взор его упал на меня, и он сжалился над моим положением и послал ко мне кого-то из своих людей, и тот взял меня и привел к Джафару. И, увидав меня, Джафар сказал: «Продай бобы, которые у тебя есть, моим приближенным».
И я стал мерить бобы меркой, бывшей со мной, и всякий, кто брал мерку бобов, наполнял ее золотом, пока не иссякло все, что у меня было, и в корзине не осталось ничего. И потом я собрал золото, которое мне досталось, и Джафар спросил меня: «Осталось ли у тебя скольконибудь бобов?» И я отвечал: «Не знаю!» И стал искать в корзине, но не нашел там ничего, кроме одного боба.
И Джафар взял его у меня и расщепил на две половины и одну половину взял, а другую половину дал одной из своих любимиц и спросил ее: «За сколько ты купишь половину этого боба?» — «За дважды столько, сколько Здесь золота», — сказала она. И я не знал, что думать, и сказал про себя: «Это невозможно!» И пока я удивлялся, невольница вдруг отдала приказание одной из своих девушек, и та принесла золота — два раза столько, сколько его было у меня. И Джафар сказал: «Я куплю ту половину, которую я взял, за дважды столько, сколько здесь всего золота». — «Бери плату за свои бобы, — сказал мне затем Джафар и отдал приказание одному из своих слуг, и тот собрал все деньги и положил их в мою корзину, и я взял их и ушел. А потом я пришел в Басру и стал торговать на бывшие у меня деньги, и Аллах расширил мой достаток, и Аллаху принадлежит слава и милость. И если я буду давать тебе каждый год тысячу динаров — часть милости Джафара — это мне нисколько не повредит».
Посмотри же, каковы достоинства Джафара, хвала ему живому и мертвому, да будет над ним милость Аллаха великого!