Когда наступила зима и холодные ветры стали носиться над песками, все чаще и чаще стали заходить дехкане в старую чайхану на краю аула. Смех и шутки раздавались там до позднего вечера. До позднего вечера вели старики беседу, подсев поближе к огню. О чем только не рассказывали эти люди, прошедшие сотни дорог за свою долгую жизнь! Каких только песен не пели юноши под звон сладкозвучной дутары! И чем прекраснее была песня, чем длиннее рассказ, тем дольше пылал в очаге огонь, и тем больше чаю просили гости. И веселый толстый чайханщик едва успевал разносить чайники с ароматным чаем и подносы, уставленные широкими чашками-пиалами. На дворе злился ветер, а на пиалах пылали маки и розы, нарисованные искусной рукой. Недаром говорит старинная мудрость: взгляни на цветок, и он согреет твое сердце! А еще мудрость говорит: согревает руки огонь, а сердце — беседа. И не было никого, кто, проходя мимо чайханы, не зашел бы погреться у очага и выпить с друзьями по полной пиале душистого зеленого чая.
Заходил в чайхану и старый отец Ярты-гулока и частенько брал с собой своего маленького сыночка. Очень любил Ярты бывать в чайхане: заберется на высокий телпех — на баранью шапку своего отца — и слушает песни юношей и рассказы стариков. Но больше всего любил Ярты, когда в чайхане собирались прославленные острословы. Они приходили сюда со всех окрестных аулов и состязались в шутках и забавных рассказах. Тут было чего послушать! Зарывшись в теплый мех телпеха, малыш смеялся до слез над затеями шутников. А были среди них и такие мастера, что весь вечер могли говорить одними пословицами и поговорками.
Ой, как хотелось Ярты-гулоку испытать и свои силы в этом веселом споре! Но отец раз навсегда сказал мальчишке:
— Помни, сынок: слово — серебро, а молчание — алмаз! Если ты молод, слушай и не мешай старшим вести беседу. Будь благодарен уже и за то, что слышишь мудрые речи.
Так говорил отец, но не такой был парень Ярты, чтобы долго держать язык на привязи. За это однажды ему пришлось поплатиться.
Как-то раз, спасаясь от снежной бури, заехал в чайхану богатый купец со своими слугами. Он сел у самого очага, разгладил свою рыжую, крашенную хной бороду и, усмехаясь в надушенные усы, стал слушать беседу дехкан. К своему удивлению, он скоро заметил, что в чайхане собрались люди, знающие цену хорошей шутке. Острые слова, словно птички, перелетали по чайхане, попадая не в бровь, а в глаз собеседнику. Скоро стали они задевать и купца с его крашеной бородой. Тогда купец решил показать себя, да так, чтобы надолго запомнили его в ауле. Он встал и сказал:
— Эй, дехкане! Клянусь, вы остры на язык и за словом в карман не лезете. Скажу без лести — такой острой беседой остался бы доволен даже Алдар-Кесе — прославленный шутник и выдумщик. Но я бьюсь об заклад и ставлю десять золотых против одной медной теньга, что никто из вас не переспорит моего слугу Амана Веселого!
Все замолчали, потому что имя Амана Веселого было известно по всему Туркменистану — от садов Мерва до прозрачных вод Аральского моря. Это был такой говорун, что никто не мог его переговорить! Поэтому каждый боялся открыть рот и неосторожным словом уронить честь родного аула.
Увидев, что все молчат, рыжебородый купец стал насмехаться над дехканами:
— Что же вы попрятались, как цыплята от коршуна? Или мои слова прижгли вам языки?
Но и на эту дерзкую шутку никто не ответил. Тут уж Ярты не выдержал и решил выручить всех. Он подумал:
«Если я упущу этот случай, то мне долго придется ждать другого. А сегодня я могу прославиться на всю округу».
Он поднялся во весь рост на отцовской шапке и закричал во все горло:
— Если среди вас есть Аман Веселый, то и в нашем ауле есть молодцы не скучнее вашего Амана! Если в вашем саду распустилась роза, то и в нашем саду цветут гвоздики!
Тогда высокий чернобородый Аман вышел вперед, упер руки в бока и с усмешкой бросил мальчишке:
— Колючки тоже считают себя садом! — И все засмеялись его шутке.
— Солнце пригреет, и на колючках распустятся цветы! — крикнул в ответ Ярты, принимая бой.
— К солнцу для муравья дорога длинна! — отрезал Аман, намекая на маленький рост своего соперника.
Но Ярты в долгу не остался:
— К длинному ум приходит позже! — запищал малыш, и все собравшиеся разом захлопали в ладоши и так громко засмеялись, что Аман покраснел.
Но он не сдался:
— Эй, малыш! Побольше знай, поменьше болтай! — со злостью крикнул он мальчику.
Но Ярты в ответ так и посыпал пословицами:
— Слово не камень, а голову пробивает! Камыш тонок, а колет больно!
Аман не знал, куда ему деться, и только отмахивался от маленького острослова:
— Коза кричит, а вода — знай себе — бежит!
Но Ярты решил во что бы то ни стало добить своего противника:
— Ого! — запищал он на всю чайхану. — Змея не любит мяты, а мята растет у ее хаты!
Но Аман уже пришел в себя и рассмеялся в ответ мальчишке:
— Глупец никогда не оценит чужой мудрости!
Это было уже слишком! Ярты не хотел оставаться в глупцах: последнее слово должно было быть за ним.
«Продавец лука знает цену чеснока!» — хотел он крикнуть в ответ, но вместо крика из его горла раздался лишь жалкий писк, похожий на писк маленького цыпленка: голос его иссяк, как вода в колодце. Он только открывал рот, но не мог произнести ни слова. Ярты понял, что он слишком много кричал и охрип от крика.
Аман рассмеялся:
— Плохи твои дела, малыш: я вижу, что мои шутки занозили твое горло!
И рыжий купец громко захохотал, и вслед за ним захохотали его слуги. Бедный Ярты от стыда и горя схватился за свои черные косички и горько заплакал. Он был побежден.
Но в это время из далекого угла чайханы раздался голос одного из стариков:
— Кто рано торжествует победу, — проигрывает бой!
Сейчас же другой подхватил:
— Не хвали себя сам, пусть другие похвалят!
А третий поддержал:
— Не видя воды, не снимай сапоги!
Не смолчал и отец Ярты-гулока:
— Не смейся, когда сосед в беде, — придет очередь и тебе!
А толстый чайханщик, давясь от смеха, закончил:
— Чем считать блох на чужой собаке, посчитай дыры на своем халате!
Дехкане так разошлись, что и рта не давали открыть прославленному говоруну. Аман молчал. Купец пришел в ярость и на чем свет стоит стал бранить своего слугу, посрамившего его при всем народе. Но что случилось, — того не вернешь; осмеянный острослов закрыл свое лицо шапкой и выбежал из чайханы. Купец бросился было за ним, но дехкане схватили его за полы бархатного халата:
— Стой, богач! — закричали они. — У обманщика борода вспыхнет! Не так ли говорит пословица? Отдай нам сперва обещанные десять монет, а потом можешь бежать на мороз, если тебе жарко у нашего очага.
Купец бросил на глиняный пол чайханы кошелек с деньгами и убежал вслед за слугой.
Дехкане пересчитали деньги и решили на десять золотых, полученных от купца, прорыть новый арык в ауле, чтобы каждый дехканин мог посадить два-три дерева у своего дувала. Все были очень довольны этим решением и вскоре разошлись по домам.
Пошел домой и Ярты-гулок со своим старым отцом. В холодном небе сияла полная луна, и от ее синего света еще холоднее становилось на сердце Ярты-гулока. Отец молчал, и Ярты молчал. Он понимал, что отец разгневан.
Так молчали они до самого дома. А придя в кибитку, снял старик своего сына с мохнатой шапки, посадил к себе на ладонь, покачал головой и сказал:
— Ой, Ярты, Ярты! Много ты вспомнил сегодня пословиц и поговорок, а самую главную позабыл: старика украшает мудрость, а юношу — скромность. Завтра же ты пойдешь и поблагодаришь наших добрых соседей за то, что они выручили тебя из беды и не дали уронить чести аула в глазах надменного гостя.
Так сказал отец, а Ярты ничего не сказал: сказать ему было нечего.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)