Давным-давно жил. Хайбай мэргэн. Были у него серенький невылинявший жеребенок-двухлетка, плохонькое седло, волосяной потник да замызганный кожаный мешок. Имел он еще старшего брата — скупого Хара-хана. А у этого скупого брата Хара-хана был сын Нугаржан, две девушки-служанки и жадная ханша.
В один прекрасный вечер Хайбай мэргэн собрался к брату Хара-хану в гости. Привел своего плохонького мохнатого серого жеребенка-двухлетку, покрыл волосяным (дерюжным) потником, оседлал плохоньким седлом, взял свой засаленный черный кожаный мешок и поехал в сторону скупого брата Хара-хана.
Долго ли, коротко ли ехал он и добрался до своего брата Хара-хана. Вошел во двор, привязал коня и видит, что его брат скупой Хара-хан лежит на кровати, сын его Нугаржан обдирает перья голубя, жадная ханша чистит кишки длиной в сажень, старшая служанка чистит часть желудка, младшая — готовит тарак.
Увидел все это Хайбай мэргэн и кашлянул. Услышали в доме кашель, поняли, что пришел кто-то, и спрятали еду. Ханша спрятала кишку в свой рукав, сын Нугаржан спрятал голубя на полке, старшая служанка положила брюшину на полку, а младшая — спрятала тарак под полой.
Хайбай мэргэн открыл дверь, вошел в дом, поздоровался по-хански и сел с братом.
— Как живете? Что у вас нового? — спрашивает он Хара-хана.
— Ничего нового нет, — отвечает (тот).
Скупой брат Хара-хан спрашивает у Хайбай мэргэна:
— А что (у тебя) нового?
Хайбай мэргэн отвечает:
— Ничего нового нет. Когда ехал к вам, большая змея, длинная как кишка, которая лежит в рукаве твоей жены, пересекла мне дорогу. Тогда я взял камень, величиной с желудок (твоя старшая служанка положила его на полку), и кинул в голову змеи. Когда кинул я камень в голову, брызнули мозги, белые, как тарак, который спрятан под полой у твоей младшей служанки.
Делать нечего, пришлось вытащить все хозяевам и варить. Встал Хайбай мэргэн и под видом помощника развел сильный огонь под котлом. Закипело в котле. Подошла старшая служанка, хотела снять котел, не смогла, чуть рукава и руки не обожгла. Пришла младшая служанка попробовала и тоже не сумела снять, а ханша даже не могла подступиться к котлу. Тогда Хайбай мэргэн сказал:
— Я помогу.
Прежде чем хозяева согласились, он схватил котел и выбежал на улицу.
Там он положил в свой засаленный мешок всю еду, а сам зашел в балаган и лег.
Хозяева решили, что он всю еду вылил, и хотели снова варить пищу, но скупой Хара-хан пожалел еду для Хайбай мэргэна, и все они легли спать голодными.
В полночь скупой Хара-хан проснулся. Проснулся и Хайбай мэргэн. Лежит, прислушивается. Слышит, брат его Хара-хан говорит ханше:
— На полке лежит масло топленое, величиной с бабку, принеси его.
Ханша встала тихонечко, без шума, взяла то масло с полки и протягивает (мужу). Тогда Хайбай мэргэн бесшумно, (перед ним) протянул руку вперед, взял топленое масло, спрятал его и лежит. Когда ханша легла в кровать, хан спрашивает:
— Что с тобой? Принесла?
— Разве я не принесла и не отдала тебе? — отвечает она.
Хан прошептал:
— Тихо! Как бы не услышал Хайбай мэргэн, молчи.
Через некоторое время говорит:
— На полке у нас лежали почки, принеси их.
Хпнша встала и опять принесла. Когда она в темноте протянула руку, Хайбай мэргэн, опередив, опять взял и спрятал.
Хан спрашивает:
— Принесла?
Ханша отвечает:
— Разве не дала тебе?!
Ханн говорит:
— Замолчи! Хайбай мэргэн услышит. Тихо!
Так и лежат голодные. Но долго он не мог вытерпеть, пришлось ему все-таки встать. Взял он ключи и пошел в чулан. Когда он шарился в чулане и искал еду, вошел Хайбай мэргэн.
— Что за вор явился к моему брату? — спросил он и вытащил Хара-хана. Хайбаи мэргэн потрепал его немного, забрал еду, положил в мешок, сел на своего серенького жеребенка двухлетка и отправился домой.