Жили в одной деревне мужик да баба. Мужик-от уж женился не молод, а баба его была многим моложе. Мужик был простой души человек, так скажи — глупой. Детей они не имели. Держали они скотинки одну корову да бычка. Один человек, прибылой в деревню, и повадился к ним покупать молоко. Баба мужика-то своего мучила все на работе, а сама больше была дома. Человек, за молоком-то который ходил, был усатый, красивый; и как придет по молоко, начинает с бабой разговаривать. Баба-то его и полюбила. Вот он и начал научать бабу: «Посылай своего мужика в Питер, там он дойдет до дела, таких умных там любят». Вот баба и навязалась на своего мужика: «Иди да иди в Питер,- говорила она,- гляди: все люди туда идут, там дойдешь до дела, за свой ум будешь счастлив, и меня туда достанешь». Мужик бабы своей боялся и повиновался во всем. Живо собрался в Питер. Надел котомочку с хлебом за плечо и пошел. Время-то было зимнее. Мужик шел, шел, прошел много уж деревень, лаптишки изорвал, измерз в худой-то одежде да и заворотился домой. Пришел он домой-то уж ночью, в лютый мороз, и стукается. Баба вышла да и ворчит: «Кто же тут в эдакую поздеть?» А с бабой-то спал усач-от тот. Мужик и говорит: «Ой, баба, пропусти, иззяб весь!» — «Да это какой тут мужик? У меня свой мужик дома! Мужик, мужик! Ступай сюда скорее, гляди-ко, там кто-то пришел да бабу какую-то спрашивает». Усач тот выскочил и кричит: «Кто тут? Чего надо? Хочешь дубину в лоб!» Видит мужик, что тут не пустят, и пошел к попу проситься ночевать. А поп-от ему был крестный, и он благосло вил его в дорогу-то. «Крестный, крестный!» — прибежал мужик и стукается: «Крестный, пусти, изгинул!» — «Что, господи благослови,- говорит поп попадье,- да ведь это крестник». Делать нечего, поп встал и вышел в сени. «Крестник?» — «Я, крестник».- «Да что, благословясь, откуда ты явился?» — «Да воротился, крестный, не мог до Питера-то дойти».- «Так что домой-то не идешь?» — «Да баба меня не пускает домой-то, говорит, что мужик-от у меня дома, а и верно, там у нее есть какой-то мужик, ругал еще меня». Попадья тут и замолилась: «Ой, батька, ради бога, не пускай, ведь леший пришел!» — «Ой, ведь я босой, изгину, лапти-то на мне изорвались, все пальцы отморозил»,- заревел мужик. «Леший, леший, не пускай!- одно твердит попадья.- Уж ежели он босой, так унеси его, батько, к кумину-то дому, а не пускай!» Поп видит, что делать нечего, придется нести. «Что, господи благослови, какой тут леший,- сказал поп и отпер двери,- ну-ко, садись давай!» Мужик сел. А поп-от был дюжий: живо дотащил до дома и стукается: «Кума, кума, отопри, что мужика-то не пускаешь?» — «Ой, что, кум, какого мужика не пускаю?» — «Да своего-то, ведь он изгинул, вот я его принес сюда».- «Дома у меня свой мужик, вон на печи лежит». А усач с печи и говорит: «Что тут за беспокойство, да ведь я дома!» Голос-от у усача был похож на мужиков. Поп как бросит тут мужика в сумет вниз головой, а сам опрометью домой: «Верно, мати, ты говорила, что не надо было пускать, ведь верно лешего унес! Эх, господи благослови!» А мужика домой, конечно, не пустили. Поревел, поревел да и пошел во хлев спать. Лег там меж коровой да бычком и так проспал до утра, не замерз совсем-то. Рано утром усач уходит. Народ уж заходил по слободе, и старик стал вылезать из хлева и пришел в избу. «Ой, баба, баба, что ты ночесь меня не пустила? Я стукался, ведь я чуть не замерз!» — «У! Откуда ты взялся? Когда стукался?.. Не слыхала… Ты не в обмороке ли уж был в каком? Да ты где ночевал-то?» — «Во хлеве ночевал-то я, с бычком, тепло было». Баба и руками схлопала: «С быком спал! Мужик, да ведь ты уходился».- «Неужели?» — «Да, иди в другую деревню телиться-то». Мужик поверил всему и пошел опять. Деревня от ихней была далеко. Он опоздал и пришел уж на сонных хозяев. Мужик во всю жизнь не нашивал сапог, а тут на дороге нашел сапоги да и взял. А в сапогах-то при мерзли человечьи ноги. Пришел мужик в деревню и сту кается: «Добрые хозяева, пустите переночевать!» Народ в этой деревне жил добрый, и его пустили. «Ежели не надо огонька,- сказал хозяин,- так ползи скорее на печь». Он сказал, что не надо, влез на печь и уснул крепко. У хозяев же в эту ночь отелилась коровушка, принесла телушку. Телушку отогревать принесли в избу и повалили на печь, неподалеку от мужика. Хозяева потом со спокоем уснули, а мужик-то проснулся, и упади у него рука прямо на телушку! «Ну, слава богу, видно, уж отелился я»,- подумал он. Тут мужик чиркнул спичку и оглядел теленка. Увидал, что телушка пестрая. Мужик на радостях вытряхнул из сапог ноги (они на печи-то оттаяли), обулся и тихонько вышел из избы. Хозяева ничего этого не слыхали. Приходит домой к бабе: «У! Что скоро сходил? Отелился
, что ли?» — «Отелился».- «Так хоть что принес-то?» — «А телушку пеструю, баба, хорошую».- «Не ужели? А у нас корова-то ну-ко носит все быков! Сходи, му жик, может, добрые хозяева-то отдадут тебе телушку-то, а надо бы нам»,- говорит баба. «Добрые,- говорит мужик,- добрые хозяева-то, хоть и ночью пришел, а заметил, что добрые».- «Так сходи, мужик». И мужик опять пошел. А хозяева те уж под караулом, за ноги те за человечьи, старик-от которые оставил. Приходит мужик и говорит: «Отдайте мне телушку, я сегодня ночью отелился у вас… Корова-то у нас не носила телушек, так. нам. бы и надо… Отдайте».- «Так ты сегодня ночью и ночевал у нас?» — спросил хозяин. «Я»,- ответил мужик. «Так ты и ноги человечьи оставил на печи-то?» — «Я, я! Сапоги я на дороге нашел, в жизнь я их не нашивал, так и взял, а в них ноги и были; на печи-то они оттаяли да и вывалились». Мужика тут и забрали, хозяева оправдались. Так мужика и спечаловала баба: его посадили в острог
(1 votes, average: 5,00 out of 5)