Карман

Однажды объявил Юпитер всемогущий:

«Пускай все то, что дышит и живет,

К подножью моему предстанет в свой черед.

Я если чем-либо в природе, им присущей,

Хотя один доволен не вполне

Пусть безбоязненно о том заявит мне:

Помочь беде согласен я заране.

По праву слово Обезьяне

Предоставляю я. Взгляни

На остальных зверей, наружность их сравни

С твоею собственной. Довольна ль ты собою?» —

«А почему же нет?

Я не обижена судьбою! —

Она промолвила в ответ. —

И, кажется, ничем других не хуже.

А вот в Медведе все настолько неуклюже,

Что братцу моему дала бы я совет,

Чтоб он не дозволял писать с себя портрет!

Тут выступил Медведь, но от него напрасно ждали жалоб;

Найдя, что сам сложен прекрасно он,

Глумился он над тем, как безобразен Слон:

«Вот уши уменьшить кому не помешало б,

Прибавив кое что к хвосту!»

Не лучше в свой черед отнесся Слон к Киту:

На вкус его тот слишком был громаден.

А Муравей, в сужденьях беспощаден,

Нашел, что Клещ чрезмерно мал

(Себя же самого гигантом он считал).

Так, выслушав всех нелицеприятно,

Довольный, отослал Юпитер их обратно.

Но люди более всего

Явились тут в суждениях нелепы.

Себе прощая все, другим же — ничего…

Мы к собственным порокам слепы,

А для грехов чужих имеем рысий взгляд.

Всех на один и тот же лад

Нас мастер вылепил: свои изъяны

Подалее от глаз

Мы прячем, в задние карманы,

Грехи же ближнего мы носим напоказ.