Повстречался казак в широкой степи с отрядом турецким. В полон сдаваться казаку позорно, и решил он бой принять. Ударил коня своего доброго плетью, выскочил на курган, стал врагов поджидать. Подъехали турки к кургану, окружили его со всех сторон и кричат:
— Видишь, нас много, а ты один! Клади свое оружие и покорись нам!
А казак им отвечает:
— Хоть я и один, а вас много, но не пристало казаку подчиняться врагам. Буду сражаться с вами, пока жив.
Осерчали турки, бросились на казака. Рубился он с ними с раннего утра до полуночи, навалил вокруг кургана гору убитых. Иступилась шашка казачья. Видит казак, — подходит его конец. Но тут темно стало. Отступили турки — побоялись своих же в темноте порубить. Решили они, что до утра казак от них все равно никуда не уйдет.
Передохнул казак, расседлал своего коня и пустил на все четыре стороны, — пусть дорогу домой ищет. А сам лег на вершине кургана и притворился мертвым. Знал он, что мертвых турки не любят, до них ни руками, ни оружием не касаются, — боятся оскверниться.
Утром поднялись турки и на курган кинулись. Глядят — казак лежит, а в головах у него на пригорочке сизый голубь сидит, да воробей прыгает, чирикает.
Диву даются турки: у казака ноги, руки, грудь, голова — не порублены, а он лежит, не ворохнется, лишь ветер усы шевелит. Думают турки — не обманывает ли их казак, не притворился ли мертвым. Выхватили они из ножен шашки, хотят казака рубить. Но и боятся: а что если он и вправду мертвый?
Решили птиц спросить — они не обманут, правду скажут. Спрашивают турки воробья:
— Ты скажи нам, птичка-невеличка, жив он или нет?
Прыгает воробей на одной ножке и чирикает:
— Жив-жив!.. Жив-жив!..
А один из турок невзначай к голубю обратился:
— А ты что нам скажешь?
Распустил голубь крыло и загурдел:
— Умер… Умер…
Остановились турки в раздумье, не знают, что им делать — кого слушать, воробья или голубя. А казак лежит — не шелохнется, лишь усы по ветру шевелятся. Сели турки на кургане, ноги поджали, сидят и думают. До самого вечера сидели, потом встали и говорят:
— Раз казак лежит — не шелохнется, значит, — он умер. А воробей, поганая птица, нас обмануть хотел.
Сели на коней и уехали. Казак полежал еще немного, потом встал и пошел к себе домой.
С тех пор на Тихом Дону воробья болтуном прозвали. Старые казаки и малые казачата гонят его с крыш своих домов. А голубя, что спас казака от смерти неминучей, к двору приваживают и птенцов его оберегают.