У ежей, как и у всех зверей, раньше вместо колючек шерсть была. Незавидная шерсть, так, вроде редкой свиной щетины.
Все знают, что невелик зверь еж, силы у него немного и отбиться ему от своих недругов нечем. Нет ни острых когтей, ни рогов, ни крепких зубов. И жить ежу на белом свете, между хитрых и сильных зверей, совсем было неуютно.
Вот сел как-то еж под кустиком и задумался горько о том, как дальше жить. И стало ему так жалко себя, что сердце на части разрывалось и слеза прошибла.
Но слезами делу не поможешь, того и гляди, кто-нибудь из зверей — серый волк или премудрая лиса — набегут, сожрут и косточек не оставят. Смахнул еж лапкою слезу с глаз, вздохнул и побрел дальше по лесу, — харчишки себе искать.
Бредет он по лесу да себя подбадривает, лапкой о лапочку похлопывает. А как зашуршит что в кустах, еж и с места тронуться боится. Знает, что все равно от волка или лисы никуда уйти не сможет. Ощетинится еж от злости на себя за то, что он такой маленький да слабенький.
Раз ходил по лесу еж, топорщился, до самого вечера себе еду разыскивал, а вечером в дупло залез и улегся. Но что-то не спится ему. И так повернется, и эдак, а все как-то неловко лежать, за все шерстью своей цепляется. К его шерстке все стало приставать — и сухой листок, и птичий пушок, и травинка — все так и липнет, покою ему не дает. Взяла ежа досада, хотел он сор сгрести. Закинул лапку за шею — и всю в кровь исколол.
«Набрался я в лесу репьев колючих», — подумал еж.
Покряхтел он, с бока на бок поворочался и решил зубами репьи из шерсти выбрать. Сунул нос в бок, да тут же и отдернул. Оказалось, что у него на боку колючки растут.
Удивился еж. Стал лапками потихоньку себя ощупывать, куда ни дотронется — везде колючки: и на голове, и на спине, и на боках, и на хвосту. Только на животе немного шерстки осталось.
Крепко задумался еж: «Что же это со мной такое приключилось? К худу это или к добру?».
Всю ночь, до самого утра, еж думал и только на утренней заре, когда в ближней станице третьи кочета прокричали, догадался, отчего у него вместо шерсти колючки выросли.
«А ведь это оттого, что я вчера сильно сердитым был. От моей злости вся шерсть на мне в колючки обратилась. А к худу или к добру это — скоро узнаю».
Рано утром выбрался еж из дупла. Идет по лесу, а навстречу ему хитрая лиса бежит. Еж, как увидел ее, в клубок свернулся и во все стороны колючки нащетинил.
Подбежала лиса, лапочкой его потихоньку тронула, другой раз тронула, третий раз хотела тронуть — лапочку больно наколола, хвостом закрутила и в лес поскорее убежала.
Идет еж дальше, а навстречу ему серый волк бежит. Еж тотчас в клубок свернулся и во все стороны колючки нащетинил. Подбежал серый волк, лапой его тронул, другой раз тронул, третий раз хотел тронуть, да лапу больно наколол, хвостом закрутил и в лес поскорее убежал.
Идет еж дальше, а навстречу ему сам косолапый мишка-медведь спешит. Хворост под ним за версту хрустит. Еж как увидел его, тотчас в клубок свернулся и во все стороны колючки нащетинил. Подошел к нему косолапый медведь, лапищей тронул, другой раз тронул, третий раз хотел тронуть, да лапу больно наколол, дурным голосом заревел и в лес поскорее убежал.
Побежал еж дальше. По лесу гуляет спокойно и думает: «Теперь и я сильным стал. Ни лиса, ни волк, ни медведь взять меня не могут, сами от меня в лес бегут. С моими колючками некого мне теперь бояться».