Жил себе мужик, да такой бедный, такой бедный, что иной раз не только ему, а и малым деткам поесть было нечего. И был у того мужика богатый брат. Вот у бедняка — дети, а у богатого — нету сына. Встречает раз богач бедняка и говорит:
— Помолись, братец, богу за меня, может, пошлет он мне сына, а я уж тогда позову тебя в кумовья.
— Хорошо, — говорит бедняк.
Вот прошло, может, с год, и доведался бедный брат от людей, что родился у богача сын. Приходит он к жене и говорит:
— А знаешь, у брата-то ведь сын родился.
— Разве?
— Ей-ей! Пойду-ка я к брату: он говорил, что как пошлет ему господь сына, меня в кумовья возьмет.
А жена говорит:
— Не ходи, муженек, если б он хотел тебя в кумовья позвать, то и сам бы за тобою прислал.
— Нет, пойду уж, хоть на крестника погляжу. Пошел. Вот пришел, уселись они за стол, беседуют. Вдруг приходит богатый сосед, надо богача в красном углу усадить, — вот и говорит он брату:
— Подвинься, брат, пускай человек за стол сядет.
Тот подвинулся. Приходит и другой богач, а брат опять: «подвинься»; а потом как собралась их полная хата, то прежде бедный хоть у стола сидел, а то уж и у порога места ему нету.
Вот потчует брат богачей, а бедного брата не угощает. Уже богачи и пьяным-пьяны, всякий вздор мелют, а бедняку и капли не перепало. Пощупал он карманы, а там семечек немного. Достал он семечки, грызет, будто после чарки закусывает. Вот заметили богачи у него семечки.
— Дай, — говорят, — и нам!
— Берите, — говорит.
Взял себе один, а тут и второй руку протягивает, и третий… да так все и забрали. Посидел бедный брат еще немного да так не солоно хлебавши и пошел домой.
Приходит домой, а жена спрашивает:
— Ну, как?
— Да так, как ты говорила. И в кумовья не взял, и крошки от богачей не видал, да еще все семечки забрали…
А было воскресенье, и был бедняк скрипачом, музыкантом. Вот взял он скрипку и начал с горя да печали играть. Как услышали дети, взялись и давай плясать. Вдруг, глядь, а вместе с детьми и какой-то малышок пляшет, да еще не один. Удивился бедняк, бросил играть, — а они поскорей под печь кинулись, толпятся, толкаются, так их много.
Вот мужик и спрашивает:
— Что вы такое?
А те из-под печки тоненькими голосками:
— Да мы, — говорят, — злыдни!
А мужик задумался и говорит:
— Вот оттого я и бедный, что в хате у меня злыдни завелись!
И спрашивает их:
— А что, хорошо вам под печью сидеть?
А они:
— Да какое там хорошо! Такая теснота, что не приведи господи! Разве не видишь, сколько нас расплодилось?
— Раз так, — говорит бедняк, — постойте, я вам гнездо попросторней найду.
И побежал побыстрей, взял бочку, внес ее в хату, да и говорит этим злыдням:
— Залезьте сюда!
И как начали они туда лезть — все повлезли.
Взял тогда мужик донышко, забил поскорей бочку, вывез ее на поле, да и бросил. Приходит домой и хвалится детям, как он от злыдней избавился!
— Ну, теперь, — говорит, — может, даст бог, наше хозяйство и получшает.
Прошло с полгода, а может, и больше, и пошло у него хозяйство в гору, стали ему и богачи завидовать. Что ни сделает — все ему удается, что ни купит — на всем зарабатывает; посеет на поле рожь или пшеницу, и такая уродится она колосистая, что так к земле и клонится. Вот и стали все люди уже удивляться, что был-де сначала такой бедняк — детей нечем было прокормить, а теперь так хорошо живет.
Одолела богача зависть, приходит он к нему и спрашивает:
— Как оно случилось, что стала тебе во всем по хозяйству удача?
— А потому удача, что злыдней не стало.
— А куда ж они делись?
— Загнал их в бочку, отвез на поле и бросил.
— Где?
— Да вон там, под оврагом.
Вот богач и побежал туда поскорей, а там и вправду бочка.
Выбил он днище, а оттуда злыдни так валом и повалили. И говорит он злыдням:
— Да вы уж лучше к — брату моему ступайте, он забогател уже.
А злыдни:
— Ой, нет, он недобрый, вишь, куда нас запроторил! А ты человек добрый, вот мы к тебе и пойдем.
Богач от них наутек, а злыдни за ним как уцепились и пришли к нему в хату. И уж как разгнездились у него в хате, что совсем обеднял богач — еще бедней стал того брата, что бедняком был. Каялся уж тогда, да поздно было!