Дней десять гонялись охотники за медведем. Убить не могут и в берлогу улечься не дают. Только он ляжет — опять спугнут. Охотники-то молодые, неопытные, а медведь попался чуткий: как заслышит по снегу шорох лыж, сейчас же вскочит — и наутек. Даже близко к себе не подпустит.
Видят охотники — не простое дело убить такого зверя. Решили напрасно медведя не пугать, а выследить, куда он заляжет, и не трогать его до глубоких снегов — пускай себе облежится. Так и сделали.
Прошло две недели. Наступил самый снежный месяц — февраль. Недаром про него говорится: «Февраль придет, все пути заметет». Чуть не каждый день снег да метель.
Наконец как-то в ночь непогода стихла. Утром выглянуло солнце и осветило лес. Все деревья укутались в тяжелые ватные шубы, нахлобучили белые шапки, низко опустили ветки, словно руки в огромных пуховых рукавицах.
В то утро охотники опять пришли в лес за медведем. Только на этот раз не одни — пригласили на подмогу старого медвежатника дядю Никиту.
Никита и сам как медведь — огромный, сутулый, все лицо заросло густой бородой, а из-под нависших бровей блестят живые, острые глазки. Идет Никита на лыжах, переваливаясь с ноги на ногу. Зато уж как шагнет… попробуй угонись! Пока по лесу шли, совсем замучил молодых охотников. Рады, что наконец до места добрались.
Остановились на поляне, пустили собак в чащу, куда в последний раз скрылся медведь, а сами разбрелись по лесу.
Прошел час, другой.
Облазили собаки весь лес, каждый куст обнюхали — нет берлоги. Пропал медведь, как сквозь землю провалился.
Сошлись охотники опять на поляне и не знают, что дальше делать. Дядя Никита спрашивает товарищей:
— Может, ушел отсюда медведь? Вы след-то хорошо проверяли?
— Да, каждое утро кругом чащи обходили. Не было выходного следа. Не выходил медведь.
Тут и сам Никита призадумался: «Куда же ему деваться? Не мог же он отсюда улететь!»
Неожиданно где-то далеко в лесу залаяла собака Никиты. Охотники схватились за ружья, бросились на голос собаки. Полезли через кусты, через валежник, насилу пробрались. Глядят — экая досада! Собака-то не медведя, а, верно, белку нашла. Стоит под сосной, смотрит вверх и лает. Вершина у сосны широкая, разлатая, как огромная корзина. Вся сучьями завалена видно, раньше было гнездо какой-то большой птицы, а теперь снег все забил, и не разглядишь ничего.
Обидно стало охотникам. Кто-то из молодых сказал:
— На такой охоте хоть бы белку убить. А может, еще куница там затаилась. Только трудно выгнать оттуда.
Он поднял ружье и выстрелил в вершину, чтобы выпугнуть зверя.
Вдруг с дерева как посыплются сучья, снег! Валится что-то огромное и прямо на людей. Едва отскочили. Глядят — медведь.
Шлепнулся медведь в глубокий снег, вскочил — и бежать.
Охотники и опомниться не успели, а его уже след простыл.
Развел дядя Никита руками:
— Ну и чудеса! Сорок лет на медведей хожу, а такое в первый раз увидать довелось: чтобы медведь не на земле, не под снегом, а на дереве берлогу себе устроил.