Жили двое стариков, всю жизнь работали, не разгибая спины. Старость подходит, старик и говорит: «Старуха, надо будет нам, какой грош останется, прикладывать на черный день. Придет черный день, чо будем делать?»
Ладно. Притащила старуха корчажку (тогда все в кор чагах деиьгу-то хоронили), и стали они копить, во всем себе отказывали, все копили, и уж полна корчага на полатях стоит.
Поехал один раз старик на базар, а старуха дома. Прибралась с хозяйством, села к окну, глядит: по улице кто-то черный идет (а шел солдат, а она их не видала раньше никогда). Вот ей это втемяшилось: «Черный день идет! Вот старик доволен будет! Возьмет деньги и унесет, не надо будет больше бояться, до него сидеть».
Стучит старуха в окно, зовет: «Иди к нам!» Зашел. «Здравствуй, баушка! Чо звала?» — «Садись, садись, родименький! Уж мы тебя заждались, полну корчагу накопили, все ждали, когда Черный день придет, а ты и идешь». Он сразу трекнулся (сдогадался) и говорит: «Так чо, давай, я возьму».
Она корчагу с полатей стащила да и говорит: «Вот тут все тебе, Черный день, а двадцать пять рублей, гумажку, старик велел оставить. Это — наши. Надо кой-чего по хозяйству купить».- «Да чего же тебе надо, баушка?» — «Да вот соли надо будет».- «Так я тебе солинец продам, на век хватит!»
Вынул из кармана железный из бороны зуб и говорит: «Вот ты чего варишь, то вот этим солинцем помешивай да и приговаривай: «Соли, солинец, приедет старик с торгу, накладет тебе в торбу, будут тебе хлопунцы, будут тебе шлепунцы!» Солоно будет!»
Старуха отдала деньги, взяла солинец и ждет старика: «Вот старик-то обрадуется, что Черный день был!» Увидала — едет, выбежала во двор, ворота ему открыват и наго-вариват: «Ой, старик, радость-то кака у нас! Черный день ведь был, я ему все отдала!» А старик распрягат коня, ему не до разговоров, прикрикнул: «Иди! Обед налаживай, стрекотуха!»
Пришел, сел обедать. Она ему опять свое. Подает щи и говорит: «Ты, старик, посмотри, чо он мне дал-то!» — «Кто?» — «Да Черный день, я ему все отдала!»
Как соскочил старик да за космы ее уж возил, возил, пока не устал.
«Вот тебе, дура старая, Черный день!»