Пространств воздушных царь, для отдыха избрав
Равнину, направлялся к ней, а недалеко
Летела также и Сорока.
Меж ними и язык, и ум, и нрав,
И даже одеянье — все различно.
И вот столкнулися они лицом к лицу.
Сорока к своему концу
Уже готовилась; Орел же — тот, отлично,
Как видно, пообедавши, был сыт,
И успокоить он бедняжечку спешит.
«Отправимся, — он говорит ей, — вместе;
Мне будет веселей с тобой вдвоем.
Коль скоро царь богов со скукою знаком,
Хоть он царит над миром, то по чести
Тебе скажу,
Могу скучать и я: ведь я ему служу.
Ты можешь говорить со мною смело».
Сорока принялась судить и вкривь, и вкось,
О том и о другом, — о всем, о чем умела.
Развязней быть едва ли б удалось
И болтуну Горацию, который
Речь обо всем вести готов был на авось.
Она Орлу отчет представить скорый
Согласна обо всем:
Повсюду прыгая, своим разнюхать носом
Она могла бы все, чтобы потом
К Орлу пожаловать с доносом.
Но, на нее с презреньем посмотрев,
Орел, едва сдержавши гнев,
Сказал ей: «Сплетница! Оставь меня в покое!
Не надобно для моего двора
Создание болтливое такое:
В таких, как ты, не вижу я добра».
Сорока прочь летит, — она и тем довольна.
Не так-то просто жить поблизости к богам;
Хоть честь и велика, но достается больно
Порою сплетникам, лгунам, клеветникам.
Тот, кто под видом кротким и приветным
В душе скрывает злость, там не любим никем.
А все же там, как и сорокам, всем
Не худо платьем запастись двухцветным.