Испокон веку жили в Каталонских Пиренеях феи — хранительницы вод и камней.
Пещеры давали им кров и ночлег, на горных пастбищах пасли они серн, а по утрам выходили к озерам и рекам стирать свои волшебные одежды. Одежды эти были на зависть всем крестьянкам — белее снега, тоньше паутины и такие душистые, будто весь пиренейский дрок отдал им свои цветы. Казалось, снег лежит на траве, когда сушились на зеленых лугах скатерти, накидки, платья фей и покрывала. Блестящий снег, чистейший снег, такой белый, что глаза режет.
Кто только не пытался завладеть этими волшебными одеждами! Ведь они счастьеприносят! А кто до счастья не охоч? Вот и думали: пока феи моют в реке длинные чудесные волосы, пока расчесывают их и говорят о волшебном горном городе Миранде, который никто из смертных не видел, можно тихонечко подойти и взять покрывало. Что им, феям, одним покрывалом больше, одним меньше…
Но не тут-то было! Стоило заслышать им человечьи шаги, как стаей птиц поднимались феи в воздух, исчезали с травы волшебные одежды, и над головой обидчика стоял звон, шум и гомон, как от тысяч птичьих голосов, как от тысяч птичьих крыл. Старые люди знают: чужие вещи, да еще взятые без спросу, удачи и счастья не приносят. Нужно, чтобы сами феи тебе что-нибудь подарили, тогда удача твоя на всю жизнь, а иначе что-нибудь плохое да случится.
Так и было в семье первого из четырех тысяч четырех прапрадедушек каталонки Долорес Арро.
А звали деда — первого из четырех тысяч четырех прапрадедушек Долорес Арро — Филипп Жердь. Очень уж он худой был, да и богатства в доме накопилось — одни жерди, чтобы выгон для овец отгораживать. Ничего больше нет: ни овец, ни шерсти, ни молока, ни денег.
И вот случилось так, что заблудилась в лесу его дочь с внуком. Ждал их старый Жердь, ждал да и пошел к пещере Рюи-банис, где жили феи — хранительницы вод и камней.
Подходит он к пещере, тихо идет, но феи его шаги заслышали, птицами обернулись, стаей поднялись и давай его по лицу крыльями бить, за руки цепляться, под ноги кидаться, в свое жилище проходу не давать.
— Не нужно мне от вас ничего! — кричит Филипп Жердь. — Скажите только, где моя дочь с внуком.
Угомонились феи. Вывели к старику дочь, а в руки дали корзину, где тихим сном спал запеленутый внук. Обрадовался старик, но «спасибо» не сказал. Правда, и дурного ничего не подумал.
Бережно несет Жердь корзину, слышит: в воздухе звон и шум — феи летят, их провожают. Тут бы старику и сообразить, что, видно, взяли феи его семью под защиту, что несчастья его кончаются, а он, наоборот, вспомнил, что если завладеть волшебными одеждами, то…
Дрогнуло у Жердя сердце, слова старого заклинания на язык сами собой пришли. Но тут оказался старый Жердь с дочерью и внуком на пороге своего дома.
Малыш проснулся и заплакал. Мать развернула сына, хочет покрывало, в которое он завернут, стирать нести, но стал Филипп Жердь на пороге, загородил дорогу.
— Ты что, — кричит, — не видишь, что у твоего сына за пеленки?!
— Феи его в свое покрывало завернули, чтобы он не замерз, — отвечает мать.
— И ты что же, оставишь его своему малышу пачкать?
— Феи ему свое покрывало отдали, — говорит мать, — ему оно и должно служить.
— Вовсе у тебя ума нет! — крикнул старый Жердь.
Выхватил он у дочери покрывало, завернул его в черную тряпицу и спрятал в шкаф. Сел перед шкафом и ждет, когда на колокольне колокол трижды ударит.
Дождался. Стал в трех шагах от шкафа, лицом к волшебному покрывалу, спиной к двери.
Трижды бьет колокол на колокольне. Трижды говорит старый Жердь слова заклинания:
Покрывало, сделай так, Чтобы я был толстяк, Чтобы я помолодел, Чтобы я разбогател!
Прошло три дня, и Жердь обнаружил, что стал толстеть. Щеки у него округлились, шаг стал упругим, а рука крепкой. Теперь и Жердью старика не назовешь.
Урожай тоже обещал быть богатым. Об одном только позабыл Филипп Жердь: о том, что чужая вещь, да еще взятая без спросу, счастья не приносит.
Так оно и вышло. Обиделись феи. Все одежды, скатерти и покрывала, что сушились на склоне горы Камбрэ д Аз в долине Эйна, обратили они в белый камень. Легли волшебные одежды белыми глыбами на зеленые склоны, будто лег снег на зеленые бархатные одежды гор и позабыл растаять. До сих пор путники принимают издали эти белые камни за одежды фей. А сами феи ушли высоко в горы, в свой волшебный город Миранду, куда никому из смертных дороги нет и не будет. На прощание отомстили феи старику за неблагодарность. Столько бед они на деревню, где жил Филипп Жердь с дочерью и внуком, обрушили, сколько колосьев уродилось на поле старика. Крестьяне за это и выгнали старика из деревни. Остался он ни с чем. Поселился в Уре, к нему туда дочь с внуком пришли.
Ничего, беды стерпели. Рос внук, а вместе с ним и счастье росло. То ли феи старика простили, то ли о малыше заботились, каждый в семействе Долорес Арро про это по-разному рассказывал.
Волшебное покрывало старик с собой в Ур принес, но никто никогда больше перед ним не произносил заклинаний. Раз в год, когда цветет на пиренейских склонах дрок, вынимал он покрывало из шкафа и вся деревня приходила на него любоваться.
По-прежнему цвели на покрывале вышитые феями цветы, кружил аромат волшебных цветов головы людей, и вспоминали они тогда сказки и легенды, а их в Пиренеях великое множество. Да ты это и сам уже понял, вон сколько сказок прочел.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)