Одна вдова по бедности рано отдала в люди четырех своих сыновей и при себе оставила только самого малого. Хоть и беден был харч, однако рос меньшой как на дрожжах и уже на восьмом году перекидывал мешки зерна в восемь пур словно перышки. А когда из отроков вырос, то силищи он стал невиданной.
Однажды пошел богатырь молодой в лес по дрова и шутки ради приволок здоровенную ель вместе с корнями.
В другой раз, когда такую же ель в лесу вырывал, повстречал богатырь охотника с ружьем на плече и спросил его дружелюбно:
— Ну как, повезло подстрелить что-нибудь?
— Повезет еще, — охотник ему в ответ. — Вот хочу сегодня пройти сто верст до одного дуба. На том дубе сидит на суку махонький комарик. Этому комарику хочу в левый глаз попасть и домой засветло воротиться.
Богатырь — тот, что елки вырывал, — тоже за стрелком увязался. По дороге завели разговор, и оказалось, что оба они — братья. На радостях от такой нежданной встречи оба брата не заметили, как тридцать верст отмахали. На тридцать первой версте смотрят — идет кто-то навстречу, посвистывая, шапка на ухо заломлена. Кто весел, тот разговорчив. Братья загородили свистуну дорогу и спрашивают, отчего он шапку на одно ухо носит.
— Если одену шапку прямо, то на стенах всех домов и по краям шапки сосульки понамерзнут.
Дальше из разговора вышло, что он тоже их брат. Чего тут раздумывать, отправился с братьями и он. Отшагали еще тридцать верст и увидели человека, снимавшего с правой ноги деревянный башмак.
— Разве босиком лучше? — спросили три брата.
— Да, — ответил тот, что разувался, — иначе не могу: как шагну в башмаке, так мигом занесет меня невесть в какую даль.
И этот пошел вместе с ними. По дороге завели разговор о себе, и оказалось, что все четверо — братья. На девяностой версте встречают еще одного молодца. Видят братья, что парень одну ноздрю себе заткнул, и спрашивают, зачем он это сделал? Тот в ответ:
— Стоит открыть обе ноздри, как ветра хватит шесть мельниц вертеть.
— Ну, так не иначе, и ты наш брат! — воскликнул стрелок. — Как раз нам пятого недостает.
Разговорились — и точно, брат.
За болтовней все пятеро прошли остальные десять верст, прострелили комару левый глаз и решили, пока солнышко не закатилось, навестить старуху-мать.
Погостили все пятеро у матери вдосталь, а тогда надумали идти к самому королю на заработки. В королевском дворце они узнали, что принцессу выдадут за того, кто в беге ее перегонит.
— Чего тут раздумывать? — воскликнул брат, который башмак разувал, и решил бежать наперегонки с принцессой.
Дал король принцессе и скороходу по кружке и велел из родника, где солнце встает, принести воды; ежели скороход вернется раньше принцессы, то назавтра и свадьбе быть.
Бежит принцесса быстро, словно куропаточка. А скороход уже давно воды зачерпнул, на полдороге прилег на старых лошадиных костях и уснул: солнце там жарит вовсю, вот и разморило скорохода. Принцесса увидела, что он спит, опрокинула его кружку и побежала что было духу к королю. Стрелок тотчас выстрелил в кость у брата под головой и разбудил его. Вскочил тот, глаз не продрав, схватил опрокинутую кружку и помчался за водой по второму разу, однако поспел еще обогнать принцессу и первым прибежать к королю.
А король не отдает принцессу. Рядился он, рядился до тех пор, пока не уговорил скорохода вместо принцессы взять мешок золота, такой, какой унесет на себе брат скорохода — силач.
Ладно. Пока семеро портных шили мешок для денег, король заманил всех пятерых братьев в комнату, где вместо стен — печи, и приказал топить печи так, чтобы вся комната раскалилась докрасна.
— Ничего, — присвистнул брат, который шапку носил набекрень, — пускай топят сколько влезет; вот поверну шапку прямо, сразу холодно станет.
Так оно и было. Три дня и три ночи топили печки. Потрескались они, а комната как была, так и осталась холодная. На третий день дивится король — не сгорели братья! Но мешок-то уже готов и, хочешь не хочешь, надо деньги отдавать. Выгребли одну денежную кладовую, вторую, только на полмешка хватило. Все кладовые выгребли, и лишь тогда дополна мешок насыпали.
Силач взял огромный мешок так, словно в него мякина насыпана, и пошел. Скороход с другими братьями за ним шагают.
Однако под конец королю стало жаль денег. Кличет он солдат и посылает их отнять мешок. А брат-ветродуй открыл зажатую ноздрю и сдул всех назад словно дым. Только один солдат в корнях дерева застрял. Его еще и сегодня видать, если издали поглядеть на корни вывернутых бурей елок.
(1 votes, average: 5,00 out of 5)